София Тугаринова - Гжеляк: родилась в Москве Окончила: постановочный факультет Школы–студии МХАТ До выезда в Польшу работала художником театра. С 1989 года живет в Лодзи Муж – экономист-информатик Ребёнок – один.
_____________________________________________________________

Она смотрит на окружающий мир через дымчатые стёкла очков... Я почти не вижу её глаз, хотя очень хочется знать, что отражается в зеркале её души. Минималистка во многом и оптимистка практически во всём. Я уверена, что видит всё на полтона гармоничнее и добрее, чем большинство из нас. Тихий, спокойный голос. Стиль, в котором рисует, иронически назвала театрально-трагическим реализмом. Для меня она загадка, которую я попробую разгадать.

Можно ли после Москвы с её площадями и проспектами полюбить Лодзь с узенькими улицами и серыми домами? Что может «рассинить» эти полутона?

Если честно, это было нелёгкое испытание. Совсем другая структура, «алхимия» города. Несколько лет я разгадывала Лодзь, как ребус. Узкие улочки я начала рисовать, чтобы понять и полюбить город, в котором я теперь живу. Так появилась целая серия картин, посвящённых Лодзи, которую я назвала «Ностальгия по синему цвету».

Как называется картина на снимке, на фоне которой ты сидишь?

Это картина, которую я написала в 1991 году, она была первая в цикле о городе. Я её назвала «Кормящий птиц». Она многим нравится. Я тоже её люблю, поэтому не продаю, даже если дают большие деньги.

Я с огромным интересом рассматривала плод твоего воображения и рук. Чем дольше я смотрела, тем больше у меня появлялось версий. Что на самом деле хотел сказать автор?

Для художника очень важно, чтобы законченная работа была интересна, обладала притягательной силой. Бывает так, что сначала появляется конкретная мизансцена, на это накладывается то, что есть в воображении. А в итоге главную роль играет восприятие зрителя, а не то, что художник хотел сказать.

Моцарт слышал музыку свыше и её записывал. Ты видишь целую картину глазами воображения и переносишь её на холст или это происходит как-то иначе?

Ну что ты, Моцарт был гением! У меня всё начинается с морального дискомфорта. Что-то не так – сама не знаю что. Что-то болит, мучает. Иногда это длится долго, а порой достаточно одного взгляда, но в нужном направлении - и всё становится на свои места.

Что ты чаще всего рисуешь и чем ещё занимаешься в свободное время?

Сейчас в основном занимаюсь живописью и прикладным искусством. Люблю рисовать натуру. Современные художники отходят от колористики, а я люблю цвет, люблю искать новые решения. Мне неинтересно всё время пользоваться проверенной техникой. В свободное время я уже много лет занимаюсь китайской гимнастикой Тай-Ци. В ней есть та гармония, которая мне необходима в жизни. Вообще я люблю природу, люблю плавать, полоть грядки, загорать. Одним словом – бездельничать.

Ты девять лет в бывшем СССР работала сценографом. Объездила пол-страны. Надоела кочевая жизнь или в Польше нет работы по специальности?

По приезде я ходила по театрам с эскизами. Не складывалось. К счастью, мы так воспитывались, что у нас были идеалы. И это нам помогало. В полном безденежье, привезёнными из Москвы красками рисовала картины. Потом судьба мне улыбнулась, и я сделала несколько спектаклей в Лодзинских театрах: балет «Стритс», «Грек Зорба» – на гастролях в Рио-де-Жанейро, Вильнюсе и Софии. Какое-то время я занималась переводами драматических произведений и либретто, участвовала в организации театральных фестивалей.

Твоя мама - скульптор. Ты выросла среди запахов глины и красок. Почему, в отличие от брата, ты не продолжила семейной традиции?

Меня тянул театр, искусство синтетическое: музыка, поэзия, цвет, форма. Мне было интересно совместить скульптуру и рисунок. В 18 лет я начала работать в мастерских Московского Художественного театра и одновременно училась в вечерней школе. Стоптав там пару туфель, я сделала выбор, поступила на постановочный факультет Школы-студии МХАТ.

Как вспоминаешь детство и студенческие годы?

Когда я сейчас приезжаю в Москву, то ищу Москву моего детства. Я тоскую по первым ощущениям. Вспоминаю поездки в Дома творчества. Это была гениальная среда, все творили, красили, рисовали и радовались ерунде. Мы, будучи ещё детьми, участвовали в дискуссиях о том, как Матисc чувствовал свет и чем трактовка формы Генри Мура отличается от трактовки Родена. В институте тоже была интересная и очень активная жизнь. Мы ездили на этюды, придумывали костюмы и клеили макеты. Каким-то чудом мы ещё застали остатки России XIX века с ее атмосферой, традициями, совестью и высокой культурой. В воздухе витал живой дух Станиславского. Не было коммерции, и может быть поэтому вход в профессию был органический .Я помню, что на третьем курсе я уже сделала спектакль «Дядя Ваня» Чехова в профессиональном театре в Новомосковске. Было множество выставок, полно работы в театрах.

Где ты познакомилась со своим мужем?

В Москве был Польский Академический Клуб верховой езды. Я попала туда, можно сказать, интуитивно. Мой муж учился в Москве в Плехановском институте. В 1980 году мы познакомились, а в 1985 году у нас родилась дочка.

Уютно ли ты себя сейчас чувствуешь в Польше?

У меня нет проблем в этом плане. Может, это в какой то мере связано с корнями. Моя бабушка, Зофия Мазуркевич, родилась в Варшаве. Она приехала в Россию в 1919 году, когда ей было 17лет. Дома не говорили по-польски, но я хорошо помню польские акценты из раннего детства – бабушка замечательно играла Шопена. И счастливые бытовые мелочи – поговорки, бигос, пляцки и мазурки. Жизнь здесь – это в прямом и переносном смысле расширение границ. Непосредственный, живой контакт с польской культурой – интеллектуальная роскошь, как например, чтение Гомбровича и Виткацего в оригинале.

Тоскуешь по Москве?

Тоскую. Но я не чувствую себя оторванной от России. Я уехала добровольно. Здесь моя семья, ребёнок. Когда мне грустно, читаю Набокова, Гоголя, Пушкина, слушаю Гребенщикова, Окуджаву, Вертинского. Меня никто не лишал моего «багажа», не отнимал Россию. Она во мне, в моей генетике.

Есть ли здесь у тебя друзья-поляки, которые в трудную минуту тебе всегда помогут?

Есть. Мне повезло, что я здесь встретила хороших людей. Наверное, если человек ищет добро, то судьба всегда выходит ему навстречу.

Впадаешь ли ты в крайности?

Наверное. Иногда хочется летать, а иногда – забиться в угол и побыть наедине с собой.

Есть ли новые проекты, планы?

Мечтаю заняться скульптурой, металлопластикой. Хочется сделать что-то, что бы после меня осталось, кого-то научить, передать старые секреты ремесла, технологии и т.д.

Источник:
Русский Курьер Варшавы
www.rkw.3w.pl

Вернуться на главную страницу