Нина Черкес:
родилась в Белоруссии, в 1981 году закончила ГИТИС. Драматическая
актриса. Работала в театрах Москвы и Минска. С 1985 года живет в Польше.
Муж - известный польский пианист Януш Гжелонзка. Детей - двое.
_____________________________________________________________
Нина Черкес покидала Москву, когда
перестройка еще только начиналась. Тогда никто и представить не мог, что
совсем скоро наши люди будут свободно ездить за границу работать и
благополучно возвращаться домой.
Приехав в Лодзь Нина занялась
семьей - мужем и ребенком. О профессии думала мало. Нужно было освоиться
с языком, привыкнуть к новым условиям. Пела, как многие в то время, под
гитару на кухне для друзей: Есенина, Ахматову, Цветаеву Окуджаву,
Высоцкого. Ее песни - это мини-спектакли, которые не оставляли
слушателей равнодушными. В них она вкладывала часть своей души.
Вскоре друзья начали уговаривать
Нину показать свои работы широкой публике. Первый раз польский зритель
услышал ее на концерте, организованном в фойе Большого театра в Лодзи по
случаю открытия сезона. Потом начались гастроли по Польше.
В Кракове она спела в "Пивнице под
Баранами". Нина с удовольствием вспоминает то время - публика давала ей
огромную радость и поддержку. Эта любовь подталкивала ее к реализации
новых идей. Она написала по текстам Пастернака и сыграла монодраму
"Прощание с Европой". Ее пьесу "Норма и Шизофрения" поставили в
Московском экспериментальном театре. Попробовала свои силы и как
режиссер, ставя "Чайку" Чехова со студентами-дипломниками театрального
института в Лодзи.
Потом был выезд с мужем в
Финляндию, где немного пела, писала стихи, эссе. Вернулась уже не в
Лодзь, а в Варшаву, где мы с ней и встретились, чтобы побеседовать о
том, как живется, работается в столице нашей "женщине, которая поет":
Диван, на котором сейчас сидишь,
это тот самый, по которому "прошлась" корреспондентка из французского
журнала, утверждая, что предпочитаешь отсиживаться на нем, чем изменять
своим творческим идеалам?
- Да, это мой любимый диванчик на
четвертом этаже, который я очень люблю и который покидаю, когда мне
становится тяжело самой с собой. А потом, как писал Ерофеев в романе
"Москва - Петушки", "в обществе стоящих и ходящих Веня всегда
предпочитал лежать. Это был его способ замедляться". Я тоже предпочитаю
диван как лекарство от невостребованности.
Ты имеешь в виду очень трудную
ситуацию в шоу-бизнесе?
- И это тоже. Но прежде всего - мой
репертуар. Очень малая возможность его реализации. Я пою то, что люблю -
Есенина, Ахматову, Цветаеву, Гумилева, Вертинского. В этом вижу
несовпадение с потребностями времени. Тут нет ничьей вины. Как писала
Марина Цветаева, "век мой - враг мой".
В твоем репертуаре появился Astor
Piazzola. Это дань моде?
- Piazzola - это Окуджава от танго.
Танго дает мне азарт продолжения жизни. Исполняя его, я ощущаю огонь
творчества. Он дает мне энергию ощущения страсти бытия. Возвращает то,
что я уже начала терять. Он заразителен, с ним я оживаю. Мода же не
имеет для меня никакого значения.
На твоих концертах в основном
старшее поколение поляков и очень мало русских. Это вина организаторов?
- Я не хочу, чтобы на мои концерты
приходили случайные люди. Зрительный зал - это живой организм. Выходя на
сцену, я как бы подключаюсь к залу. Поэтому лучше меньше зрителей, но
таких, кто сознательно придет.
Нина, ты закончила очень
престижный, как сейчас модно подчеркивать, театральный институт. Роль
Офелии в "Гамлете" Шекспира - многообещающее начало карьеры. И вдруг
такой резкий поворот в личной жизни и в творчестве. Не жалеешь?
- Нет, я никогда не оглядываюсь
назад.
А как же понятие Родина?
- Я потеряла границы Родины. Любовь
- вот моя Родина. Я приезжаю в Москву и теряюсь в действительности. Я
словно не знаю шифра сегодняшнего времени. У меня уже другое восприятие.
Я в России, как эмигрант.
Русская драматическая актриса и муж
- польский пианист. Это очень романтично звучит. А как это выглядит в
жизни?
- Очень драматично, как у
Рахманинова и Комиссаржевской. Когда сходятся две индивидуальности,
каждый имеет свой пик в творчестве. Им трудно договориться. Януш
развивал мой профессионализм. Были моменты, когда мы разбегались по
разным углам с криком "Ты не звезда!", "Ты не Шопен!"...
На концерте "Вертинский контра
Piazzola", второе отделение ты пела по-французски. Ты знаешь этот язык
или просто вызубрила слова?
- Я 10 лет изучала французский, но
сама знаешь, что к иностранным языкам мы подходили по принципу: "Зачем
он нам, если мы и так никуда не поедем". И вот я уехала... Пригодился,
оказывается.
Охотно ли муж и сын принимают
участие в твоих концертах?
- Охотно, если встретимся на
концерте. Один раз сын вошел во время концерта в зал и сразу пошел на
сцену с виолончелью - присоединился к нам. Они с мужем тогда только что
вернулись из Финляндии. Но, к сожалению, мы очень редко бываем вместе.
Ты дружила с В.В. Ерофеевым, после
смерти его жена Галя передала тебе толстую тетрадь с записками.
Собираешься ли ты написать свои воспоминания о нем?
- Не думала об этом...
Я слушала твои стихи на диске,
читала твою последнюю пьесу "День смерти Моцарта". Как-то все твое
творчество апокалиптично. Почему так?
- Живу по словам Шпенглера "только
трагическое имеет смысл, как акт творчества", остальное: хорошее или
плохое - это все шоу-бизнес. А у меня два эти понятия не ходят в паре.
Вот вы делаете пьесу. Режиссер,
артисты - 9 человек. Можно спросить, когда премьера и где?
- Спектакль делаем для одного из
телевизионных каналов. Уже отснята часть материала. Только дата премьеры
известна одному Богу. У нас страсти по Моцарту. Все опять, к сожалению,
упирается в деньги...
Источник:
Русский Курьер
Варшавы
www.rkw.3w.pl
Вернуться на главную страницу
